Когда войска из глубины должны выступить на охрану границ, командир обязан обеспечить их флагами, барабанами, алебардами и доспехами. В день выступления любой, кто прибудет после того, как командир уже покинул место, должен быть предан суду за опоздание на пограничную службу.
Срок пограничной службы для солдат— один год. Любой, кто покинет свой пост до того, как будет заменен, должен быть наказан согласно закону о бегстве из армии. Если его родители, жена или дети знали об этом, они разделят вину за преступление вместе с ним. Если они не знали об этом, их надо простить.
Если солдат прибывает в расположение армии после своего командира, его родители, жена и дети должны разделить вину за преступление вместе с ним. Если солдат покидает свой пост, чтобы вернуться домой на один день, а родители, жена или дети не удержат его или не сообщат об этом, они должны разделить вину за преступление вместе с ним.
Если они потеряют в сражении командира или если командир бросит своих подчиненных и сам сбежит, обезглавь их всех. Если командир с переднего края покинул своих подчиненных и бежал, любой командир из тыла, способный убить его и вновь собрать его подчиненных, должен быть награжден. Любой [из таких войск], не проявивший доблести в армии, должен отслужить три года на границе.
Если три армии вступили в решающее сражение, и полководец погибает, все подчиненные ему командиры, возглавляющие соединения от пяти человек и больше, которые не были способны биться насмерть с врагом, должны быть обезглавлены. Все войска, находившиеся около полководца, слева и справа в [защитных радах], должны быть обезглавлены. Что касается остальных командиров и солдат, те, кто имеет военные заслуги, должны быть понижены на одну ступень. Те, кто не имеет военных заслуг, должны отслужить три года на границе.
Если «пятерка» потеряла воина в битве, или член «пятерки» погиб в бою, а они не вернули его тело, члены «пятерки» лишаются всех заслуг. Если они вернули его тело, их преступления должны быть прощены.
Выгода и вред армии связаны с [соответствием] имен и вещей в государстве. Сегодня, если чье-нибудь имя появляется в [военном] ведомстве, а на самом деле человек у себя дома, то тогда ведомство не обретает сущности, а домашний очаг не получает имени. Когда войска собраны, чтобы составить армию, они будут обладать пустым именем без сущности. Вне государства они не смогут отразить врага, а внутри не смогут защитить государство. Это путь, когда армия становится небоеспособной, а полководец теряет свою устрашающую силу.
Я полагаю, что, когда солдаты бросают свои отряды и возвращаются домой, другие члены «пятерок» в жилищах и их командиры должны быть наказаны за использование их пайка, ибо имена [беглецов] показывают полноту армии. Так, человек как бы в армии, а в действительности расходуется двойная норма. Тогда запасы государства пустеют, а пашни народа истощаются. Как же можно избежать ужаса поражения?
Сегодня, если законы удерживают их от бегства, это предотвращает потери армии и является первой военной победой. Когда «пятерки» и «десятки» взаимно привязаны к позиции так, что в сражении войска и командиры будут помогать друг другу, это вторая военная победа. Если полководец в состоянии утвердить устрашающую силу, солдаты— овладеть его инструкциями и следовать им, при этом команды и приказы ясны, и им доверяют, а нападение и оборона осуществляются правильно, это третья военная победа.
Я слышал, что в древности те, кто умело вел войну, могли уничтожить половину своих воинов и командиров. Следующие могли убить одну треть, а низшие— одну десятую. Устрашающая сила того, кто мог пожертвовать половиной своих войск, сотрясала всех в пределах четырех морей. Сила тех, кто мог пожертвовать третью своих войск, могла быть направлена против удельных князей. Приказы тех, кто мог пожертвовать одной десятой, выполнялись среди его войск и командиров. Поэтому я говорю, что миллион воинов, не следующих приказам, не столь хороши, как десять тысяч, которые сражаются. Десять тысяч, которые сражаются, не столь хороши, как сто человек, которые действительно воодушевлены.
Когда награды подобны солнцу и луне, верность подобна четырем сезонам, приказы подобны топорам «фу» и «юэ», а правила подобны [острому мечу] Гань-цзян, я никогда не слышал, чтобы командиры и солдаты не следовали приказам!
Три стратегии Хуан Ши-Гуна
Исследование
Происхождение "Трёх стратегий"
Китайская традиция приписывала три военных сочинения — «Шесть секретных учений», «Три стратегии Хуан Ши-гуна» и эзотерическое произведение «Инь фу» — знаменитому полководцу, стратегу и политическому мыслителю Цзян Шану, более известному по имени Тай-гун. Как и с большинством древних китайских книг, с текстом «Трех стратегий» связаны многочисленные вопросы относительно его подлинности. Однако, даже если бы книга была «лишенной ценности подделкой» — по словам недолюбливавших ее конфуцианцев — она все равно требовала бы серьезного изучения по причине своей древности, разнообразного содержания и очевидного влияния на последующих военных теоретиков Китая, а впоследствии и Японии. Современный текст по своему языку, проблематике и стилю кажется созданным в конце I в. до н. э., хотя четыре иные концепции, разбираемые ниже, весьма расходятся в вопросе датировки.
«Три стратегии» приобрели историческую значимость в период успехов Чжан Ляна в установлении и сплочении власти династии Хань во время смут и восстаний, положивших конец недолгому правлению жестокой династии Цинь. История внезапного появления текста— классический пример полулегендарных китайских исторических описаний, хотя и предпринимались попытки воссоздать вероятную линию его передачи, уходящую сквозь мрак времен к самому Тай-гуну. Согласно этой традиции, «Три стратегии» содержат речи почтенного мудреца, произнесенные им после того, как он был поставлен правителем Ци — государства на окраине чжоуской цивилизации — вслед за завоеванием шанской династии. В дальнейшем, обрывочные, случайные высказывания— записанные «на полях» — были собраны, отредактированы и систематизированы. Возможно, эта задача была выполнена историком циского двора, а сам труд сохранялся последующими поколениями в секрете из-за его огромной военной ценности. Предполагается, что, составив «Шесть секретных учений», Тай-гун дополнил их после установления мира в Поднебесной. Это объяснило бы более общий характер материала и отсутствие таких собственно военных тем, как приказы на поле боя и тактика.
Книга выплыла на поверхность, будучи переданной Чжан Ляну неизвестным старцем за десятилетие до того, как первый стал знаменитым и могущественным. В «Ши цзи» есть описание этого события:
Однажды, когда Чжан Лян неторопливо прогуливался по мосту Ся-пэй, он столкнулся со стариком в бедной одежде — удалившимся на покой цзюнь-цзы. Когда старец подошел к т ому месту, где стоял Чжан Лян, он намеренно сбросил свою туфлю с моста. Глядя на Чжана, он приказан: «Иди вниз и принеси мою туфлю». Чжан Лян был удивлен этим и хот ел ударить старика, по, видя его возраст, подавил свое желание.
Чжан спустился вниз под мост и взял туфлю. Когда он вернулся, старик приказал: «Надень ее мне на ногу». Так как Чжан уже сходили принес туфлю, он встал на колени и надел ее. Когда туфля была на ноге у старика, тот улыбнулся и пошел дальше. Чжан Лян был очень удивлен и продолжав смотреть на него. Пройдя несколько сот шагов, старик вернулся и сказал: «Сын мой, тебя мож но научить. Через пять дней, на рассвете, встречай меня здесь». Чжан Лян подумал, что это странно, но преклонил колени в знак согласия.
Пять дней спустя, на рассвете, Чжан отправился на мост. Однако старик был уже там и обрушился на него с упреками: «Когда назначена встреча со стариком, как ты смеешь приходить после него?» Затем он пошел прочь, сказав: «Через пять дней мы встречаемся здесь опять». Пять дней спустя, когда петух прокричал в первый раз, Чжан Лян пошел туда. Однако старт опять был там и снова был в гневе. «Как ты смеешь приходить после меня?» Уходя, он прокричал: «Приходи через пять дней!»
Через пять дней, еще до того, как прошла половит ночи, Чжан Лян пошел туда. Немного спустя пришел старик и был очень рад: так и должно быть». Затем, достав книгу, он продолжил: «Если ты прочтешь эту книгу, то сможешь стать учителем правителей. Десять лет спустя ты будешь процветать. Через тринадцать лет ты увидишь меня на северном берегу реки Цзи. Желтая скала у подножии горы Гу-чэн — это и буду я». Затем он ушел, не говоря ни слова, и больше его не видели. На утро Чжан Лян взглянул на книгу и понял, что это военная стратегия Тай-гуна. Он считал ее исключительной и постоянно изучал ее.